"Я взглянул внутрь себя и увидел, что моё сердце черное" (Jagger/Richard)

Он начинает с того, что вытаскивает пол-лимона (его любимый фрукт) из холодильника и высасывает его, и эти проволочки сводят меня с ума, потому что я спешу. Но я ничего не могу сказать, ведь он - поп-звезда с большой буквы П, как Римский Папа, так что я вежливо улыбаюсь, в то время как готов свернуть ему шею. Но самое плохое это то, что интеллектуальный разгильдяй знает, что я знаю, что он знает, потому что ничто не проходит незамеченным мимо искреннего, пристального взгляда голубых глаз спрятанных под слоем грима.

Штаб-квартира Fiction Records - здание, но не дом недалеко от Бейкер Стрит. Роберт Смит, как всегда с опозданием, приезжает на своей "русской говнотачиле" (джипе) и хочет посидеть снаружи, потому что сегодня солнечный день. Как странно... Только что уничтожено одно из моих предубеждений (по крайней мере у меня хватает сил это признать). Я бы предпочел посидеть в милой прохладной комнате внутри, и вот все поменялось. И продолжает меняться в течение 2.5 часов.

Я не был крутым, просто практичным, когда попросил его вынуть руки изо рта, потому что я не слышу, что он говорит. Бедный Роберт - все шиворот навыворот. Время интервью - выворачивай внутренности наружу. На самом деле, по правде говоря, хирург нашел бы его здоровье превосходным, а его отец-исповедник - его душу переполненной. Потому что для Роберта жизнь - это бесконечная история. The Cure предлагают и процветают на лжи. "Я не прочь спрясть пряжу (сочинить рассказ) и не одну, пока это не превратилось в шерстяное одеяло". У этой маленькой мушки есть мозги: он умудряется вытащить лапки и никогда не прыгает в паутину. Роберт по-настоящему вжился в роль, как вы видите, и он играет ее не только на работе, но и дома в его недавно приобретенной квартире в Maida Vale с его единственной навечно подругой Мэри.

Многое из этой игры правда. "На прошлой неделе я снял нас на видео. Я оставил видеокамеру в углу комнаты, и через пару часов ты забываешь, что она включена, и я ужаснулся от количества глупостей, которые мы говорили друг другу. Это как слушать "рассудочных людей"
Дело в том, что мы знаем друг друга так давно, что можем недоговаривать вещи. Это делает разговор по-настоящему... Я больше не наряжаюсь, однако Мэри делает это. Она раньше наряжалась ведьмой, чтобы пугать маленьких детей и часто упражнялась на мне.

Я чувствую себя более комфортно в компании людей умственно не сбалансированных, потому что с ними становишься более бдительным, наблюдая, что они еще выкинут... это прикольно, если ты вместе с кем-то, кто вдруг начинает плакать. Ну, это не прикольно, это довольно обескураживающе. Она любит такое поведение больше чем я. Я никого не могу привести в квартиру, потому что не знаю, кто откроет дверь. Она говорит: "Пожалуйста, не приводи никого, потому что я буду чувствовать себя стесненной" Единственный человек, который был в квартире в последние три месяца - это Саймон Гэллап, наш басист, но тогда она носила мою пижаму - кажется, она притворялась мной! Я их (пижамы) больше не ношу - разве что с целью помодничать."

Намек на предубеждения Роберта против меня и The Face всплыл наружу. И конечно он посвящает пятнадцать минут проповеди о сомнительных моральных качествах людей, которые выставляют себя судьями стилей, о том, как сильно он ненавидит The Face итд. Это все предшествовало заключению.

Он говорит, что не выдержал бы "знакомства с любыми "модными людьми", и все же одежда The Cure сделана Джоном Флэттом, и Майклом Костиффом, который был дизайнером квартиры Siouxsie Sioux, работает с The Cure со времен создания обложки к Pornography.

Оба они - болезненно модные создания (из-за их грехов). Все страстные речи Роберта проскакивают мимо ушей, потому что я согласен с большей частью этого. Так что я смотрю на то, что вижу и пишу: Лицо, разбившее тысячу зеркал. Голос, разодравший тысячу глоток.

"Я могу себе представить, что одна из наших песен может вдохновить кого-нибудь на самоубийство, но не на убийство".

Роберт Смит за свою плодотворную карьеру собрал много своенравных душ. Бессмертные последователи, которые верят, что кристально пессимистические песни Роберта - это притчи про них.

Очень популярно неправильное восприятие Роберта Смита, как торговца мраком и безысходностью. Космический пророк и очень, очень странный. Конечно, он совсем не такой, он один из немногих счастливчиков, обладающих незамутненным взглядом на вещи (может быть 20/20, что сделало бы его гением в какой-нибудь из книг Бернарда Шоу), который не позволяет ему быть обманутым обстоятельствами и повседневной рутиной. Некоторые люди смотрят на Смита, как на спасителя и единственную надежду современной музыки, эти же люди относятся к музыке, как к религии. Разочаровывая Роберта видом Кароля Войтилы перед микрофоном. Этот факт Роберт с готовностью признает.

"Я встречал людей, которые ненормально привязаны к музыке, и людей, которые ненормально привязаны ко мне. Но причина кроется не во мне, это могла бы быть и религия, им просто нужно так относиться к чему-нибудь. Я не могу ничего поделать с этими людьми. Давать деньги Церкви или давать деньги The Cure. Какая разница? Никакой От обоих вы получите примерно одинаковое количество успокоения. Однажды я видел Папу, не того, который сейчас в Ватикане, а примерно за три до него. Я был еще маленький. Я был в соборе Св. Петра, и там была месса, его внесли на кресле, и мне удалось подержать его за руку... Северин ходил в Риме в место под названием "Клуб Ватикан", где его обслуживали монахини. Он посчитал, что они были настоящими, но я ему не верю. Все монахини - воры."

Ему просто все равно, правда? Он и правда довольно беззаботный, этот человек по фамилии Смит.

"Смотри, я знаю пятерых монахинь. Одна из них родственница Мэри. Они очень озлоблены на жизнь. Одна из них хорошая монахиня, остальные четыре довольно унылые. Лучшее место, чтобы их встретить, - это аэропорт. Они всегда приходят и уходят. Если немного посидеть в зале, ты увидишь сотню монахинь за час, и они все время бегают вместе и всегда носят пластинки в сумках".

"Роберт, ты знаешь, что Мадонна считает монахинь сексуальными?"

"Да что она понимает, эта Мадонна. Я ненавижу ее. Она выглядит так, как будто от нее воняет."

Когда я уехал в 1980 году из Шеффилда, я много вещей оставил там навсегда. Я сжег свой зеленый макинтош вместе с воспоминаниями о себе и концертах в дискотеке маленького города групп The League, The Caps, The Comsat Angels, The Fall и The Cure. Я никогда не обращал особого внимания на The Cure - Magazine и A Certain Ratio привлекали меня больше и все же я помню, как был в своем зеленом макинтоше в The Limit Club на West Street, когда The Cure играли на маленькой, десять квадратных футов, сцене. Конечно, каждый был обязан иметь Killing An Arab и A Forest в своей коллекции, даже если это было только ради желания быть модным, но кто мог подумать, что шесть лет спустя они будут играть на Уэмбли? Чтобы осветить этот незаметный прогресс, я прочитал историю The Cure и собрал шесть их альбомов, которые уже давно есть в коллекции любого уважающего себя "черного" человека, и долго беседовал с их благосклонным менеджером Крисом Перри. Он видел Sex Pistols в Barbarella's в Бирмингеме в 1976 году и "довольно сильно разозлился", когда Polydor, где он тогда работал, отклонил его предложение подписать с ними контракт. Фактически Крис Перри мог бы быть одним из разозленных менеджеров в Great Rock'n'Roll Swindle. Он видел The Jam в Marquee в феврале 1977-го. И сразу подписал их для Polydor. Среди других людей, с которыми он подписал контракты были Sham 69.

Когда кассета от Роберта Смита легла на его стол в июне 1978-го, и снова предложение Перри подписать с ними контракт, они еще назывались Easy Cure, прошло мимо ушей, он решил уйти с Polydor и основать свою собственную компанию, Fiction Records.

Перри оплатил и спродюсировал Killing An Arab и 10:15 и скоро договорился о том, что продукция Fiction будет распространяться через Polydor.

Что он чувствует к группе сейчас?

"Ну, никто не относится к чему-либо слишком серьезно, - говорит он. - Они обладают определенным типом фатализма и резкого юмора, ассоциирующегося со всей этой бессмыслицей. Всегда присутствует небольшое надувательство, если пользоваться старомодным словом. Все всегда шло очень неторопливо", - добавляет он, используя еще одно старомодное слово.

Участие Роберта в Banshees и его двухмесячный проект со Стивеном Северином, называвшийся The Glove и вылившийся в пластинку Blue Sunshine (названную в честь фильма о мании человекоубийства, спровоцированной ЛСД, принятой десятью годами раньше) стали возможны благодаря Перри.

"Во время Faith и Pornography Роберт переживал личный кризис в своей жизни, и он прошел через период, когда он очень язвительно и цинично относился к тому, что делали The Cure. После Pornography Tour группа фактически была распущена. Я сказал Роберту, чтобы он отдохнул годик, пока все не устаканится. С группой было не все в порядке, и Роберт не ладил с Саймоном."

Басист Саймон Гэллап ушел в 1982-ом и присоединился вновь весной этого года для нового альбома The Head On The Door. Роберт с готовностью даёт разъяснения по поводу его разрыва с Саймоном, который был неотъемлемой частью группы.

"Мы разошлись, потому что я считал, что он слишком сильно изменился. Он начал притворяться кем-то, кто мне не нравился. К тому же ему больше не нравился я. Он думал, что я был эгоистичен и плевал на всех, кроме себя, каким я, возможно, и был, но это мое дело. Я больше не чувствовал себя с ним комфортно. Он был моим лучшим другом так долго, и вот я понял, что его компания не доставляет мне удовольствия и, если бы у меня был выбор, я не стал бы проводить с ним время, но он был в группе, так что мне приходилось делать это. Вот мы и разошлись, мы тогда подрались, одной драки предостаточно, в том баре в Брюсселе, потому что я думал, что он был слишком резок с тем молодым барменом, и он думал, что я защищаю кого-то, чтобы придраться, и с этого все началось. Я ушел из бара около пяти утра, взял такси до аэропорта и дождался ближайшего рейса домой. Я оставил там всю свою одежду. Это было очень драматично. После восемнадцатимесячной разлуки я подумал: "Это глупо, я не могу больше злиться на него". И вот как-то я пошел в тот паб, где мы все когда-то пили, и я знал, что он будет там. Было довольно забавно, потому что когда я зашел, все стихло, прямо как в вестерне, но я просто подошел к нему и заговорил. Теперь он опять в группе".

Таким образом отлученный Саймон был возвращен в паству, которая, похоже, хочет стать одной большой семьей: Порл Томпсон, который играет в группе на нескольких инструментах и занимается художественным оформлением работ группы под псевдонимом Parched Art, живет с младшей сестрой Роберта, которая работает программным директором на Radio Three.

По иронии, мой любимый альбом The Cure - The Top был записан в период напряженных отношений в группе. Смит утверждает, что играл на всех инструментах сам, так же как написал и спел все песни. В итоге получился сольный альбом, заканчивающийся заглавной песней, последние строчки в которой:

Please come back
All of you

The Top кажется в большой степени вдохновленным наркотиками. Названия песен (Piggy In The Mirror, Bananafishbones, The Caterpillar, Birdmad Girl) все похожи на записки, сделанные под кислотой. Я был убежден, что буду встречаться с большим любителем кислоты и запасся этим утверждением, чтобы быть в безопасности.

"Последний раз я пробовал кислоту на Рождество. Первый раз был с Северином несколько лет назад, и я был опустошен в течение недели. Кажется, это были God pills. Это были прозрачные светло-голубые квадратные желатиновые таблетки из Америки. С нами был Джобсон. По моему, он самый приятный человек, которого я встречал. Шел снег и весь мир был белым. Я довольно сильно мучался.

Но, нет, я не принмаю много наркотиков, и хотя The Top был довольно наркотическим альбомом, но только потому, что это было прикольно. Дело в том, что я вообще никогда не менялся после приема ЛСД, не важно сколько раз я это делал. Это не изменило и не переделало моего видения мира - того, к чему это приводит других людей. В этом смысле у меня всегда было искаженное чувство по отношению к реальности. Когда я первый раз попробовал, я понял, что я такой же как и всегда. В конце концов я перестал употреблять кислоту, потому что чувствовал себя разбитым, и у меня болела голова. Это то же, что выпивка..."

Ага, выпивка... Я как раз собирался перейти к этому вопросу. Судя по прошлым интервью, выпивка - это любимое времяпрепровождение Роберта. Конечно, он, похоже, сопоставляет алкоголизм с гениальностью и говорит о нем, как о добродетели. С его языка срываются имена великих, которые допились до смерти: Дилан Томас, Джеймс Джойс, Теннесси Уильямс, Френсис Скотт Фицджеральд, и Брендан Беан.

"Вы напиваетесь все время по разным причинам. Можешь напиться в компании или один и стать очень больным и скучным... Нет я не думаю, что это способ забыть боль существования. Самое плохое - это когда ты хочешь сделать что-нибудь и не можешь - это ведет к запою. Но люди как Дилан Томас просто пьют ради удовольствия напиваться. Я думаю, пьянство перерождает. Раньше я часто напивался в одиночку, но больше я этого не делаю. Возьмем к примеру Дилана Томаса, который убил себя выпивкой. Он сделал это, потому что это большое развлечение. Я не знаю так ли это на поздних стадиях зависимости. Мне кажется он пил по трем причинам: Первая. Потому что это весело; Вторая. Потому что становился почти мифическим персонажем типа становился легендарным пьяницей, и это идея, к которой можно пристраститься; И третья причина. Возможно потому, что на поздних стадиях зависимости у тебя не такой уж большой выбор!

Сейчас я почти алкоголик, в этом году не было вечера, когда я не был бы пьян" - по-моему, это грустное признание. Но если это правда, что 26-летний Смит известен во Франции не меньше, чем Боуи или Джаггер (по словам Криса Перри, которому я склонен верить) (Темный романтизм The Cure с готовностью принимает сознание французской молодежи) - то Смит - галльская суперзвезда должен посерьезней контролировать эту привычку, подавать лучший пример мучимым жаждой французам.

"Хмм, я всегда хорошо осознаю. Это все отражается на моем лице. Если я смотрю в витрину или на фотографию, я всегда думаю: "Господи, какой же я толстый и ужасный, и я перестаю есть, зато начинаю компенсировать это выпивкой. Но мне очень нравится светлое пиво, что самое плохое, так что теперь я пытаюсь вместо пива пить водку. По крайней мере я не профессиональный алкаш такой, каким иногда бывает Том Уэйтс".

Да, но Том Уэйтс лучше закален и пишет отличные песни с красивой, теплой человечной лирикой. Не согласен, Роберт?

"Нет. Мне кажется, он романтизирует все. Он не дает правильного представления об американской жизни или пьянстве, по этой причине. Я думаю, что кто-то, кто был выкормлен из бутылки, живя в трейлере где-то в Америке более квалифицированно расскажет о ней, если не пить, чем парень из провинциального городка Кроули с взъерошенными черными волосами, который живет на заросшем плющем клочке земли и борется с раздирающими его душу чувствами. Я хочу сказать, стал бы Том Уэйтс танцевать с Bananarama?"

Расскажи-ка эту историю, Боб.

"Как ты пронюхал об этом? Ну, мы выступали на шоу на голландском телевидении и Bananarama притворялись, что играют на инструментах, потому что мои парни нажрались в стельку и просто танцевали. Я притворялся, что пою, потому что иначе пришлось бы делать песню снова и снова. Я свалился, когда мы закончили. Bananarama - первые люди, которым удалось выдержать пьянку с нами".

Корни Роберта покоятся глубоко в ранних днях панка. Он не забыл эти дни и не повернулся к ним спиной.

"Все панки были очень преданными артистами", - заявляет он. Бунтарский дух остался в нем и иногда даже вырывается наружу. Трения с континентальными силами правопорядка были не редки. Роберта арестовали в Германии за то, что он помочился на стену мексиканского бара, схватили за бродяжничество в Париже и посадили за решетку на несколько часов после того, как он был задержан на пляже в Роттердаме за неприличное поведение в шесть часов утра.

The Cure гастролируют почти постоянно и имеют много поклонников в довольно малоизвестных местах. Они считают себя интернациональной группой, которая делает интернациональную музыкую Роберта, кажется, немного смущает это слегка помпезное определение, но он настаивает: "Я ненавижу, когда нас называют британской группой, это самая плохая вещь на свете. Я ненавижу идею национализма, это мусор. Также, как если бы я был американцем, я бы этим не гордился, и если был бы французом - тоже. Я ненавижу религию и национализм. Оба они чрезмерны. Я не понимаю, почему должны быть такие вещи, как страны."

В большинстве интервью Смит говорит бессвязно. Его любимые темы - это: Что мне снилось прошлой ночью; Ужасно быть поп-звездой, иметь много денег, и фанатки, которые следуют за тобой всюду, кошмарны; Чем я занимаюсь в свободное время в турне.

Я могу вам сказать, что прошлой ночью ему приснился довольно приземленный сон о том, что у него на лбу вытатуировано чье-то имя, но обычно ему снятся жестокие сны о войне. Рассказы о его текущем турне крутятся вокруг фермерской бессмыслицы.

"Я взял в турне овечку, но она была "фаршированная", она была полна клубничного мыла, и я пользовался ей как подушкой. Я клал на нее голову в автобусе. Она была не мертвой, это что-то типа упаковки для пижамы. История с козлом была враньем. Это правда, что у моего брата есть ферма в Уэльсе, но я наврал насчет домашней свиньи. У меня никогда не было свиньи, хотя я дал брату немного денег однажды, чтобы он пошел и купил свиней, но он вместо этого потратил деньги на изгородь, потому что думал, что это неэтично - быть свинофермером".

Есть некоторые вещи, которые завораживают больше, чем его обычные выдумки о цинизме жизни и насмешливые шутки Роберта. Он работал от зари до зари, сочиняя музыку для балета, который вот-вот должны поставить. "Фактически, музыка написана, но из этого мало что получится. В общем-то это ошибка парня, с которым я это делал. Он вдруг решил, что хочет окунуться в другую культуру, сел в самолет и уехал в Японию. С тех пор он стал довольно популярным. Он был одним из молодых хореографов Королевского Балета. Все было основано на Les Enfants Terribles Кокто. Я безумно влюбляюсь в людей в книгах. Честно. Когда я читал Марвина Пика, я влюбился в Фьюшию, и когда она умерла, мне было жаль читать страницу, где она умирает, потому что я мог бы оставить ее жить. То же с Элизой в Les Enfants Terribles. Мне это казалось таким прекрасным и наивным".

От Дилана Томаса через Пика к Кокто. Интересно, Роберт Смит - экзистенциалист?

"Нет. Так много разных интерпретаций экзистенциализма, что я никак не могу решить. С одной стороны, я всегда соглашался с идеей, что мы являемся центром собственного существования, создавая окружающую среду, и Бог и все такое исходит от тебя, но теперь я не так уверен. Мне плевать на гордость. У меня нет философии или интереса к этому на этой неделе. Я сейчас достиг такой точки, где я лучше пойду играть в футбол, чем буду экзистенциалистом".

Какой сюрприз и очарование встретить поп-звезду, которая не поддерживает свой публичный имидж. По поводу существования: как Роберт смотрит на благородные попытки устроителей концерта Live Aid?

"Нас об этом не просили, но мы все равно ни за что не стали бы этим заниматься. Мы продаем недостаточно пластинок, чтобы быть гордыми. Ты должен быть по-настоящему МЕГА, чтобы это было стоящим. Я думаю, что это принесло много пользы, единственная огорчающая вещь - это то, что все было довольно бесполезно, потому что если бы большинство вовлеченных в этот проект людей продемонстрировали свое собственное богатство, как те люди, которые прислали деньги, тогда собранная сумма возросла бы вдвое. По моему, это была одна из самых блядски скучных передач на телевидении. Фредди Меркьюри был в порядке, но лучшими были Боб Дилан, Кейт Ричард и Рон Вуд, потому что они смутили всех. Это было оскорбительно плохо, хуже некуда. Они были чудесны, они были так ужасны!"

Но не могли бы мы вернуться к Бобу-Аутсайдеру, Бобу, который никогда в жизни не носил часов, который называет всех Билл ("Билл" Перри, "Билл" Polydor, "Билл" Fiction, "Билл" Face), чтобы всех поставить на один уровень, и который однажды взял в руки гитару. Билл Смит иногда может быть устрашающе серьезным. Он пролил не один литр пота, трудясь над настоящей книгой, которую он пытается написать, сам не помня с каких пор.

"В прошлом году я решил, что если соберу вместе все свои попытки написать книгу, то получится книга коротких рассказов без окончаний. Получилось бы примерно пятьдесят страниц в мягкой обложке. Название я придумал давным давно. Все истории разные, но у всех одно название. Название на самом деле придумала Мэри. Книга называется "Стеклянный Сэндвич". Я начинаю относиться к этому очень серьезно, когда чувствую, что делаю все неправильно. Это хорошая разминка для ума, но большинство историй не особенно интересны".

Официальный фэн-бук The Cure был также подготовлен Робертом с помощью Лидди Гобар (Liddy Goubard) - французской журналисткой, пишущей для Либерасьон (Liberation). Предполагается, что ее будут читать как набор сценариев для очень странного комедийного шоу. Лидди взяла интервью у всех, кто имел отношение к The Cure с момента их рождения, и Билла Смита охватывает ужас, когда он слушает кассеты.

"Я должен оставить идею намного большего контроля над моей судьбой, чем у меня сейчас есть".

После успеха Inbetween Days в чартах The Cure оказались в числе счастливчиков, доказавших свой культовый инди-статус одновременно с появлением на национальных чарт-шоу, таких как Top Of The Pops (ТОТР). Билл клянется, что чувствует себя на ТОТР не в своей тарелке.

"Я никак не могу от этого избавиться. В основном потому, что я могу видеть публику, и она выглядит такой зажравшейся. Мне всегда их очень жаль, они, наверное, приходят, ожидая большой тусовки, и это становится худшим опытом, и вы можете видеть это на их лицах. Однако я не слишком притворяюсь, что мне весело. Обычно мы напиваемся, но потом я забываю, что надо притворяться, что поешь. Наши записи всегда сдают позиции после выступления на ТОТР, за одним исключением, когда сингл поднялся на одну строчку до того, как упасть. На самом деле мы выступаем на шоу, чтобы не дать себе стать слишком популярными".

Хихиканье вырывается из угла двух тонких линий, которые служат ртом, вы знаете. Рот Роберта Смита - размазанный, кровоточащий, накрашенный яркой красной помадой рот, ставший его торговой маркой. Зачем он сделал "достоинством" ту часть лица, которая почти отсутствует?

"Ах, помада. Я не ношу ее постоянно, чтобы люди не думали, что я тщеславен, тогда я так делаю, из-за театральности. Я носил ее, когда мы записывали Pornography, я накрашивал красной помадой глаза и губы, так чтобы когда на сцене я вспотею, это выглядело, как если бы меня кто-то избил, и изо рта и из глаз течет кровь. Я вынужден был прекратить это, потому что мое зрение начало портиться. Я оставил помаду на губах, потому что это так не в моем характере - делать что-нибудь такое".

Не соответствует какому характеру? Тому, который он решил показать сегодня мне или тем, которые были у него в прошлом? Я сомневаюсь, чтобы хотя бы один журналист встретил настоящего Роберта Смита или Билли Смита. Может пару раз они встречались с Мэри. То, что я слышу это не голос, а эхо слишком многих интервью, слишком многих концертов, слишком многого дерьма, которое больше не развлекает даже его самого. Да, он устал, но не от недосыпания, как он говорит, а от постоянных проб на роль мега-звезды, чтобы получить приз в виде того, что тебя слышит весь мир, и одиночества.

Он относится к интервью для The Face, как к шагу, приближающему день, когда он сможет нормально сесть в позу лотоса и помахать рукой с двумя пальцами (V) людям вроде меня. Но нормальный Смит по крайней мере осознает боль человеческого существования (и зарабатывает на этом деньги).

Где-то там есть огромное число фэнов The Cure, но также там есть и огромное число одиноких людей, ищущих и ищущих.

The Face № 66, October 1985